Награжден золотой медалью на I Всесоюзном конкурсе артистов балета в Москве (1957) Награжден медалью имени К.С.Станиславского за актёрское мастерство в роли Спартака (1962) Заслуженный артист РСФСР (1964) Народный артист Латвийской ССР (1968) Народный артист РСФСР (1969) Лауреат Ленинской премии за партию Красса (1970) «Лучший танцовщик мира» (1970) Лауреат премии имени Вацлава Нижинского Парижской академии танца за роль Альберта («Жизель», 1971) Народный артист СССР (1976) Лауреат премии имени Мариуса Петипа Парижской академии танца (1977) Кавалер ордена Дружбы Народов (1986)
Бывают в искусстве особые, "звездные" люди, наделенные, помимо таланта, трудолюбия, обаяния и творческой силы, еще и каким-то светом, полетностью. Первые кадры нового документального фильма "Свет его звезды" (киностудия "Отечество") о Марисе Лиепе: он - в полете, в прыжках, долгих, словно затяжных, через все пространство сцены. Как распрямившаяся пружина. Чуть позднее мы услышим в фильме: в день спектакля, с утра, он сжимался, как пружина, и важно было это состояние не потерять, пружина срабатывала тогда, когда поднимался занавес.
Тринадцатилетний серьезный рижский мальчик: первое участие в конкурсе в Москве. Первое па-де-де из "Щелкунчика". Первый успех. Только с этого момента он решил, что балет - его судьба (раньше мог и удрать с класса на футбол и даже был однажды наказан за это поркой). "Балет не может быть карьерой, балет может быть только судьбой".
"Он был такой маленький, щупленький". А на его могиле всего два слова: "Выдающийся танцовщик". Одержимый?
Он был азартен, страстен в любом проявлении. Лиепа с детьми на "чертовом колесе" - в бурном восторге, как и они, Лиепа сажает дерево, и тоже со страстью, с любовью. Лиепа бежит вприпрыжку на занятия к ученикам, легкий, неотличимый от них, юных, в толпе. И учит он тоже легко и страстно, падая на колени, зажигаясь сам и хваля, хваля безудержно, потому что знает: балет - это гигантский труд. Балет - это боль (однажды, сажая маленькую дочку Илзе на шпагат, он увидел в ее глазах боль и запомнил это не только по себе).
Он прожил жизнь, как факел или звезда - вспыхнул и погас. Он не смог бы, наверное, доживать, угасать. Он умел и хотел только - жить. "Я чувствую себя как автогонщик, все лечу и лечу и не могу остановиться". "Когда я уйду из Большого - я умру". Большой был его единственным театром. Он был максималистом, романтиком. И балет был его единственной судьбой.
Марис Рудольф Эдуардович Лиепа родился 27 июля 1936 года в Риге.
"В семье Эдуарда и Лилии Лиепы я был вторым ребёнком", — написал он много лет спустя в книге "Вчера и сегодня в балете". Его отец в молодости пел в Либавском хоре, но потерял голос и работал мастером сцены в Рижском театре оперы и балета. В их доме бывал директор театра Рудольф Берзинь, и он предложил Марису петь в хоре мальчиков в постановке оперы "Кармен". Так состоялся сценический дебют Мариса. Однако, по совету ещё одного друга отца Болеслава Милевича, родители отдали Мариса в хореографическое училище. И хотя мама Мариса мечтала, что ее сын станет преуспевающим врачом, отец настоял на том, чтобы Марис продолжил занятия танцами, окреп и развился физически.
В училище педагогом Лиепы стал Валентин Блинов, в прошлом характерный танцовщик. Лиепе тоже прочили карьеру характерного танцовщика. В 13 лет Марис танцевал не только роли в детских балетах, но и выступал во взрослых партиях, исполняя краковяк и мазурку в "Бахчисарайском фонтане", сегидилью в "Дон Кихоте", китайского кули в "Красном маке", половецкого мальчика в опере "Князь Игорь", страшилище в "Аленьком цветочке". В "Ромео и Джульетте" Марис исполнил роли Шута, друга Тибальда, слугу Монтекки и юношу из толпы. Всего таких ролей в биографии актёра было около сотни. Наряду с работой Лиепа занимался спортивной гимнастикой и плаванием, завоевав титул чемпиона Латвии по плаванию вольным стилем на средние дистанции и радикулит.
Весной 1950 года несколько учеников, и в их числе Марис Лиепа, были направлены на Всесоюзный смотр хореографических училищ в Москве. Вместе с Галиной Ждановой и Интой Карулис он танцевал па-де-труа из "Щелкунчика" и "Мазурку" в постановке своего учителя Блинова. Рижское училище заняло на смотре первое место вместе с училищами Москвы, Ленинграда и Алма-Аты.
На соревнованиях по плаванию он и был замечен отдыхавшими на Рижском взморье балетными педагогами из Москвы Е.Сергиевской и Н.Тарасовым. Эти педагоги способствовали переводу перспективного ученика Рижского училища в Московское хореографическое училище. Перевод состоялся в 1953 года, и два последних года Лиепа учился в МХУ в классе Николая Тарасова, ученика Н.Легата.
Театр не дал ему стипендии, и родители продали дачу на Взморье, чтобы сын мог учиться. И за два года учёбы Марис Лиепа не пропустил ни одного урока, аккуратно приходя за 10 минут до начала.
Так же как и в Риге, в Московском училище в Лиепе первоначально видели характерного танцовщика, но через год он исполнил партию Принца в спектакле МХУ "Щелкунчик", а к выпускному концерту подготовил классические номера - па-де-де из балета "Дон Кихот" и партию Солора в акте "Тени" из "Баядерки". Это решило его дальнейшую судьбу – после выпуска из училища Марис Лиепа становится классическим танцовщиком.
В 1955 году Лиепа с отличием окончил Московское хореографическое училище, имея все шансы остаться в Москве, но Министерство культуры Латвийской республики потребовало возвращения выпускника МХУ в Ригу. По возвращении Лиепа получил партию Зигфрида в "Лебедином озере", возобновленном в канонической редакции Иванова-Петипа. Это была последняя партия, исполненная Лиепой в составе Латвийского государственного театра оперы и балета: летом 1956 года Лиепа принял приглашение поступить в труппу второго балетного театра Москвы – Московского музыкального театра имени К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко. В этой труппе он проработал четыре сезона, сразу же получив ведущее положение. Первой партией в театре стал Зигфрид в новаторской для того времени редакции "Лебединого озера" В.Бурмейстера.
Сезон 1956-57 годов для танцовщика стал самым продуктивным из четырёх сезонов в Музыкальном театре - Лиепа станцевал ещё три новых партии: Феба в "Эсмеральде", Конрада в "Корсаре" и Лионеля в "Жанне д`Арк" В. Бурмейстера. В 1958 году артист подготовил партии Чабана в "Лесной фее" А.Чичинадзе и Синдбада в "Шехерезаде" В.Бурмейстера. Последней работой Лиепы в театре Станиславского стал Поэт в "Штраусиане" В.Бурмейстера в 1959 году. Летом 1960 года Мариса Лиепу пригласили участвовать в гастрольной поездке Большого театра в Польшу. На гастролях он станцевал партии в балетах "Тропою грома" К. Сергеева, "Дон Кихот" и в сцене "Вальпургиева ночь" из "Фауста" в хореографии Л.Лавровского.
После гастролей в Польше в 1960 году Лиепа получил приглашение от главного балетмейстера Большого театра СССР Л.Лавровского поступить в труппу ведущего балетного театра страны. В начале сезона 1960-61 годов в партии Базиля в "Дон Кихоте" состоялся его официальный дебют на сцене Большого театра. В этом сезоне Лиепа также станцевал Вакха в "Вальпургиевой ночи" и Ленни, чернокожего юношу.
В 1961 году Лиепа подготовил и новые партии в классическом и современном репертуаре. Первой из этих партий стал Зигфрид в "Лебедином озере" в знакомой ему по гастролям с Плисецкой редакции Горского – Мессерера, а второй - Альберт в "Жизели". Эта роль стала этапной в его артистической карьере, именно за неё Лиепа впоследствии получил в Париже премию имени Вацлава Нижинского. В этом же году Леонидом Лавровским впервые "на Лиепу" был поставлен балет - "Ночной город" на музыку Белы Бартока "Чудесный мандарин", в которой Марис станцевал партию Юноши.
1962 год был посвящён Лиепой ролям в советских балетах. Это была роль Георгия в "Страницах жизни" в постановке Л.Лавровского, роль Армена в "Гаянэ" в постановке В.Вайнонена и роль Спартака в оригинальной по пластическому языку версии "Спартака" А.Хачатуряна в постановке Л.Якобсона. За роль Спартака артист был удостоен памятной медали имени К.С.Станиславского. До сих пор Лиепа остался единственным обладателем этой награды среди артистов балета. Кроме современных партий в том же году Лиепа станцевал и классическую партию Юноши в "Шопениане". В том же году у Лиепы и его первой жены, артистки Московского театра драмы имени А.С.Пушкина Маргариты Жигуновой, родился сын Андрис, а в 1963 году – дочь Илзе. Позднее второй женой Лиепы стала балерина Большого театра Нина Семизорова.
1963 год стал в творческой биографии Лиепы годом "благородных" героев: он исполнил роль Принца в "Золушке" в постановке Р.Захарова, роль принца Дезире в "Спящей красавице" в постановке Л.Лавровского по произведению М.Петипа и А.Горского и Жана де Бриена в "Раймонде" в постановке Ю.Григоровича по произведению М.Петипа. В этом же году Лиепа создал одну из своих лучших ролей - Ромео в версии Л.Лавровского "Ромео и Джульетта".
1963 год стал для Лиепы началом педагогической деятельности. Он взял мужской класс в Московском хореографическом училище. С середины 1960-х годов наступил период творческой зрелости артиста, который совпадал с приходом в Большой театр в 1964 году нового главного балетмейстера – Ю.Н.Григоровича.
В 1965 году Григорович перенёс из Кировского в Большой театр свою знаменитую постановку "Легенды о любви". В этом спектакле Лиепа создал одну из своих лучших ролей в советском репертуаре – Ферхада.
В сезоне 1964-65 годов в репертуар Большого театра вошёл экспериментальный балет-пантомима И.Стравинского "Сказка о солдате и чёрте" (постановка эстонского балетмейстера Энн Суве), в котором сочетались танец, пантомима, пение и слово. Начав репетировать роль Солдата, Лиепа по ходу репетиций "переключился" на многоликий образ Чёрта и "сделал" его центральным персонажем балета.
В течение шести лет артист занимался восстановлением легендарного фокинского балета "Виденье розы", премьера которого состоялась в 1966 году на Кубе, а в Большом театре спектакль включён в репертуар с 1967 году. "Звёздным" стал в биографии Лиепы стал 1968 год. В этом году состоялась премьера нового балета "Спартак", в котором роль римского полководца Красса была поставлена Юрием Григоровичем специально для Лиепы. В 1970 году за роль Красса Лиепе была присуждена высшая государственная награда СССР в области литературы и искусства.
В 1969 году Лиепа снялся в роли Гамлета в одноименном телебалете "Гамлет" на музыку Шостаковича. В 1970 году артист станцевал в новой версии "Лебединого озера" Юрия Григоровича. Конец 1960-х и начало 1970-х годов стали периодом триумфальных зарубежных гастролей Большого театра по всему миру, в том числе в ведущих балетных странах - во Франции, Англии и США. На этих гастролях Марис Лиепа получил мировое признание. В 1971 году Лиепа был признан Парижской академией танца лучшим танцовщиком года и награждён премией Вацлава Нижинского. В этом же году Лиепа снялся в главной мужской роли - Анри в телебалете "Имя твоё" на музыку Ф.Пуленка (хореография А.Лапаури и О.Тарасовой).
В начале 1970-х годов отношения Лиепы с Григоровичем ухудшились. Это привело не только к ограничениям в занятости артиста в текущем репертуаре и гастролях, но и препятствиям в создании им новых партий. После роли Зигфрида в "Лебедином озере" больше ни одной новой роли в балетах Григоровича Лиепа не получил. Он репетировал, но не получил возможности станцевать Курбского в "Иване Грозном", не был занят и в новой версии "Раймонды". Новые роли на сцене театра после 1970 года Лиепа получал только в балетах других балетмейстеров, а "лицо" Большого театра по-прежнему определяли постановки Григоровича.
В 1972 году Марис Лиепа станцевал Вронского в премьере "Анны Карениной" на музыку Р.Щедрина в постановке Н.Рыженко и В.Голованова совместно с Майей Плисецкой, в 1974 году - Каренина в этой же постановке. Появление Лиепы в этом же году в роли принца Дезире в новой редакции "Спящей красавицы" Григоровича стало эпизодическим.
В 1976 году Марис Лиепа снялся в экранизации балета Большого театра "Спартак" в роли Красса. В этом же году Лиепа был удостоен почетного звания народного артиста СССР.
В 1977 году Лиепа станцевал свою последнюю крупную игровую партию в Большом театре - принца Лимона в детском балете "Чиполлино" К.Хачатуряна в постановке Г.Майорова.
На гастролях в Исландии Лиепа появился в партии Клавдио в балете "Любовью за любовь" в постановке В.Боккадоро, а в Дании – в роли Гирея в "Бахчисарайском фонтане". Однако в Москве на сцене Большого эти роли показать не удалось. В этом же году Лиепа вместе с Е.Максимовой снялся в популярном телебалете "Галатея" (хореография Д.Брянцева) в роли профессора Хиггинса. За вклад артиста в мировое балетное искусство Парижская академия танца присудила Лиепе приз имени Мариуса Петипа.
В 1978 году Лиепа станцевал солиста в бессюжетном балете В.Васильева "Эти чарующие звуки", а в 1979 году на гастролях в Австралии - лесничего Ганса в "Жизели", однако зрители его Ганса на сцене Большого театра так и не увидели. Низкая занятость в текущем репертуаре Большого театра привела Лиепу к необходимости поиска нового репертуара вне театра. С 1977-го по 1979-й годы Лиепа подготовил и провёл свои творческие вечера в Центральном концертном зале "Россия", где исполнил роль Хозе в "Кармен-Сюите" А.Лемберга и впервые в СССР - па-де-де из балета "Сильвия" в постановке Ф.Аштона.
После опубликованной в 1979 году в газете "Правда" статьи Лиепы с критикой методов руководства театром Юрием Григоровичем, около двух лет Лиепе не давали танцевать на сцене Большого театра. В период незанятости в Большом театре Лиепа активно сотрудничал с новой балетной труппой под руководством Бориса Эйфмана: в 1981 году он станцевал Рогожина в "Идиоте" Бориса Эйфмана и солиста в его же "Автографах" вместе с Аллой Осипенко. В этом же году провёл творческий вечер в Большом концертном зале в Олимпийской деревне, завершил учебу на балетмейстерском отделении ГИТИСа, поставил балет "Дон Кихот" и несколько балетных миниатюр в Днепропетровском театре оперы и балета. Только через два года "безработицы" в театре по личному приказу Министра культуры СССР П.Н.Демичева 28 марта 1982 года состоялось возвращение Лиепы на сцену Большого театра. Но триумфально станцованный в тот вечер Красс стал последним выступлением Мариса Лиепы на сцене любимого театра. Последний триумф завершается решением художественного совета о профнепригодности танцора. Коллеги не желали или не могли противостоять Григоровичу. После "бенефиса" Лиепу вынудили уйти на пенсию. Артисту было 45 лет.
Уход из Большого театра не стал концом балетной и артистической карьеры Мариса. И в период работы в Большом театре, и после ухода он вёл обширную творческую деятельность за пределами театра. С 1963-го по 1980-й годы Лиепа преподавал в Московском хореографическом училище, выпустил один мужской класс (самым известным танцовщиком этого выпуска стал Борис Акимов), затем вёл класс поддержки. Артист активно сотрудничал с драматическим театром в качестве постановщика сценического движения и танцев, в том числе поставил "пластику" в знаменитом спектакле "Антоний и Клеопатра" Вахтанговского театра. Драматический талант Лиепы был востребован на телевидении и в кино вне балетной сферы.
В 1978 году Марис Лиепа снялся в "синтетическом жанре" - популярном телевизионном цикле "Телебенефис" - в бенефисе Людмилы Гурченко.
В 1970-х и 1980-х годах Лиепа активно снимался в драматических ролях в кино - в телефильме "В одном микрорайоне", кинофильмах: "Могила льва", "Детство Бемби" и "Юность Бемби", "Лермонтов", "Четвёртый" (для которого поставил самую выразительную из всех его постановок балетную миниатюру) и других. В 1980 году поставил танцы к художественному фильму "Музыка ко дню рождению".
В течение всей своей творческой биографии Лиепа активно сотрудничал с прессой, писал статьи в газетах, журналах, сборниках, выпустил книги "Я хочу танцевать 100 лет" и "Вчера и сегодня в балете. Марис Лиепа". Сфера его деятельности не ограничивалась драматическим и танцевальным искусством - в конце 1970-х годов он записал пластинку с песнями Давида Тухманова.
С 1983-го по 1985-й годы по приглашению Болгарского правительства Марис Лиепа работал художественным руководителем балетной труппы в Софийской Народной опере, где поставил два балета - "Дон Кихот" и "Спящую красавицу". В "Спящей" Лиепа создал свои последние игровые роли в балете - Короля Флорестана и Фею Карабосс. В 1985 году болгарский балет отпраздновал 30-летие творческой деятельности Мариса Лиепы. В том же году Лиепа вернулся в Москву, но оказался никому не нужен и впал в тяжёлую депрессию. Из неё его не смогла вывести не третья женитьба (на костюмере Евгении Шульц), ни рождение ещё одного ребёнка - дочери Маши. В те дни он записал в своём дневнике такие строки: "Бесперспективность... Для чего ждать, жить, быть?.. Я сижу днями дома без дела и убиваю себя в надежде на прекрасную, лёгкую смерть во сне. Это единственное, о чём я могу мечтать теперь".
Осенью 1986 года Марису Лиепе не доверяют вакантный пост балетмейстера в Рижском оперном театре и не позволяют создать в Риге новый театр балета на Тихой улице. Министр культуры Латвии Раймонд Паулс вмешаться не хочет, зато Моссовет принимает решение: создать Театр Мариса Лиепы в столице.
В "Советской культуре" 4 марта 1989 года появилось объявление о конкурсе в театр "Балет Мариса Лиепы". Он должен состояться 15 марта. Художественное руководство должен был осуществлять сам Лиепа, а бывший ведущий характерный артист Большого театра Сергей Радченко должен был стать директором.
Но 26 марта 1989 года Марис Лиепа умер от инфаркта. После того, как охранник не впустил его в Большой театр и отобрал пропуск - сердце артиста не выдержало.
Укомплектованная труппа Балетного театра Мариса Лиепы была преобразована в "Фестиваль-балет" под руководством Сергея Радченко.
Разрешение на то, чтобы гроб с телом Лиепы был установлен в Большом театре, его друзьям пришлось добиваться ценой неимоверных усилий. Большую помощь в этом вопросе оказал председатель СТД Михаил Ульянов, который имел обширные связи среди тогдашних руководителей страны. В конце концов, такое разрешение было получено. Тысячи людей пришли к Большому театру, чтобы проститься с выдающимся танцором. Их число было столь велико, что панихида грозила продолжиться до глубокой ночи. Поэтому пришлось ограничить доступ прощавшихся, чтобы закончить панихиду.
Борис Акимов вспоминал: "Хоронили Мариса Лиепу на Ваганьковском кладбище. Неся гроб с его телом на высоко поднятых руках, мы с трудом протискивались между памятниками, могилами, оградами. И я подумал: "Господи, неужели такой великий танцовщик, слава и гордость Большого театра, не заслужил себе места на кладбище, к которому хотя бы можно нормально подойти?"
История театра и великого танцовщика Мариса Лиепы сплелись так тесно, что далеко за гранью понимания остается настоящая трагедия человека, чья судьба так похожа на судьбу Большого театра. История театра и история личности каким-то особенным и непостижимым образом превратились почти в миф, реальность которого, как 20 лет назад, мало волновала людей, близких к искусству балета, так и теперь. Почему-то мало кто понимает до сих пор как может личная трагедия быть связана с театром.
Это любовь, которая связана с внутренним ощущением мира и Бога. Быть может, это не было до конца осознано самим Марисом Лиепой, вообще вряд ли человек может до конца осознать Присутствие в своей жизни, почувствовать полноту предстояния перед миром, перед бытием, перед Богом. Все это сжалось для Мариса Лиепы в образ театра, слилось и соединилось в нем. Он сам часто говорил об этом смутном ощущении, когда выходишь на сцену, говорил о том, что он испытывал, когда входил в театр. Говорил, но так и не был услышан.
Это не нашло понимания ни у коллег, ни у поклонников, а между тем невозможно объяснить то чувство, которое возникает когда человек выходит на сцену и смотрит в темную глубину зрительского зала. Человек стоит тогда перед лицом бытия...
Сложность этой проблемы заключается в том, что никто из окружающих его людей не понимал и не чувствовал того, что происходило с ним в театре, не понимал привязанности, не понял и произошедшей трагедии. "Из двух враждующих семей"... - великая любовь и великая трагедия. Что же это за две враждующие семьи в жизни талантливого и удачливого человека Мариса Лиепы?
В 2008 году был снят документальный фильм "Взлеты и падения Мариса Лиепы".
ДНЕВНИК МАРИСА ЛИЕПЫ (ФРАГМЕНТЫ).
8 декабря. Стоит ли писать? Каждый день приносит новые мысли, которые не успеваю фиксировать. Увы - время. Безжалостное время, оно поглощает все. Идет один из труднейших сезонов. Много "за" и "против". Возвращение из Америки триумфальное. Меня хвалят в парткоме. Все же сезон начать трудно. Помешали болезнь и обстоятельства, связанные с настроением и нервами. И еще - Григорович, который вдруг стал сверххолодный и вежливый. Ничего от нашей откровенности, можно сказать, даже дружбы. Он намекает на изменение его семейного положения и прерывает разговор насчет Наташи Бессмертновой. Все это в высшей степени непонятно и странно. Видимо, опять действуют "доброжелатели". Весь сезон, уже четыре месяца, с Бессмертновой мне не дали станцевать ни один спектакль. "Ромео", объявленную ее премьеру, из-за болезни Лавровского сняли, но со мной не поставили. Великолепный резонанс критики идет в адрес Красса. Ю. Н. понимает, какую важную роль в этом играю я. Понимает, сколько мной сделано и в этом образе, и вначале в Спартаке, да и во всем спектакле - то есть в решении всех узловых режиссерских моментов, связанных с Крассом. Думаю, что это может вызывать ревность или недовольство Григоровича. Хотя дальнейшие творческие планы он вроде собирается осуществлять со мной. Правда, "Видение розы", увы, в этом сезоне так и не пойдет. А жаль.
7 июля. 1969. Лечу в великолепном лайнере Ил-62 в Лондон, где начнутся наши гастроли. Сижу скромно, в дальнем углу салона, далеко не только от "головы", но даже от всех родственников и приближенных. Да! К сожалению, давление на меня в смысле прекращения партнерства с Бессмертновой продолжается и из-за этого не танцую - увы!- "Легенду". Жаль, что все же какие-то интриги влияют на работу, и притом в таком огромном масштабе, как премьера нового спектакля в Ко-вент-Гарден.
1977. (Черновик письма к П. Н. Демичеву.) Еще раз благодарен Вам за то, что имел возможность получить Ваши ценные советы и добрые пожелания В связи с этим пробовал решить сегодня волнующий меня вопрос с Ю. Н. Г. "Мужской" разговор - увы! - не состоялся, так как Ю. Н. не захотел встретиться наедине. В присутствии зав. балетом Хомутова мне опять было отказано в подготовке роли Курбского и репетиторской работе в Большом. А также в участии в первых спектаклях "Спартака" в Париже. Хотел бы, чтобы Вы это знали перед Вашим разговором с руководством театра, на который я очень надеюсь.
14-15 марта. 1982. Ночь. 4 часа 45 мин. Самый трудный, пожалуй, год. Я уже писал в своих книгах, что любой актер может прожить без денег, даже какое-то время - без любви, без друзей. Но не может жить, выжить без новых ролей, без новой работы. Он задохнется. О, сколько времени я уже так живу в Большом театре и стараюсь искать и нахожу пока, слава Богу, для себя новые проявления: в драматических театрах, мюзиклах: творческие вечера, роли в кино, гастроли по стране. Я уже не вспоминаю педагогику, которой были отданы годы с 63-го по 80-й.
28 марта назначен спектакль "Спартак" с моим участием. Исполнится 626 дней без сцены Большого театра. Ровно столько дней тому назад, после урока, позвонил П. Хомутов и спросил, согласен ли я станцевать вечером спектакль, так как три других исполнителя партии Красса больны. Я согласился, хотя чувствовал себя неважно. К тому же урок отнял уже много сил. (Обычно в день трудных спектаклей я не занимаюсь.) Вечером было нелегко. Но растанцевался и начал в третьем акте работать "по-лиеповски", хотя никаких особых происшествий не было ни в первом, ни во втором. Берег перебинтованную левую ногу.
16 марта. Сегодня был трудный день, урок прошел хорошо. Но на репетиции даже элементарно не мог распрыгаться. К тому же репетировать не с кем. На прошлые репетиции хоть дети мои - Илзе и Андрис - приходили. Хоть кто-то сидит и что-то подскажет, а одному - ужасно трудно.
17 марта. Хорошо чувствовал себя на уроке. Встречался с товарищем из аппарата ЦК. Гуляли по скверу ГАБТа. Дела мои, в общем, плохи. Он пятнадцать лет там работает: "Никому ничего не надо. Никто не поможет, даже нечего времени тратить. Все сделано специально, никто не будет вмешиваться", и т. д. Да, дело дрянь: спектакль проданный, целевой, для Академии МВД. Билетов нет и не 6удет. Никто из публики не попадет.
21 марта. Завтра первый день недели, а конце которой, в воскресенье. "Спартак". Я уже не могу дождаться этого дня, этого праздника бытия на сцене Большого театра в любимой - мною созданной - роли. Неделя еще!!! Что она принесет мне? А вдруг опять отмена?.. Ничего. Я выдержу Клянусь! Себе, конечно. Весь театр на каждом шагу обращается ко мне, спрашивает: "Ну как? Когда? Неужели? Слава богу! Держись! Давай! Придем! Поддержим!" и т. д. Да, это то, что меня и поддерживало все время. Вера людей в меня. За это всем до земли поклон...
23 марта. Пишу опять под утро "Не спится, няня". Начинаю дергаться. Сегодня у Андриса впервые сольная роль в Большом театре. Пастушок в "Щелкунчике". Тоже волнение.
25 марта. Уже два дня осталось до "Спартака". Начинаются предспектаклевые "судороги". Что будет, не знаю. Еле держусь. Боюсь сорваться. Зам. министра Кухарский не принял.
26 марта. Демичев заболел. Шауро доложат о моем приглашении. Черненко не может. Пельше приглашение обязательно передадут. Туманова: "Спасибо за любезный звонок, постараюсь". Попов: "Все знаю, смотрю программу "Время", даже билеты заказал". И т. д. Вот как реагирует наша культзнать.
27 марта. Вчера репетировал с Жюрайтисом. Он говорит, что все как в лучшие времена! Не знаю, но попробую.
31 марта. Прошло три дня после спектакля. Говорят, это был спектакль чека! Думаю, потому, что четыре приказа министра культуры, а также 626 дней моего неучастия в спектаклях Большого театра сделали свое дело. На черном рынке цена билетов подскочила до 100 рублей! Такого, говорят, не бывало.
Спектакль был очень праздничный. Зал дышал тем, что происходило на сцене. Я счастлив, что удалось добиться этого спектакля, так как и театральная молодежь и все премьеры театра - Васильев, Лавровский, Владимиров, Федоров, Кондратов и т д. - пришли, поздравили и считают мое выступление профессионально великолепным. Потом рабочие сцены, осветители, билетеры - все-все старались выразить свою радость. Никто из дирекции парткома не пришел на спектакль. Также и Отдел культуры ЦК и Министерство отсутствовали. Странно. Хотя понятно, так как любой присутствовавший обязан был бы дать оценку моего выступления.
Вот и все, чего я добился 28 марта. Тридцать минут оваций, тридцать разных букетов роз, гвоздик и т д. Боюсь, что больше не смогу собраться.
5 апреля. Опять я дома Трудно, тошно, невыносимо от неизвестности. Что в театре, дадут ли разрешение выступить с Эйфманом, как будет с Илзе, переведут ли ее из миманса в балет?.. Получил приглашение преподавать балетный курс в Италии. Сомнительно, что меня пустят, если только уйду из театра. Демичев болеет и, говорят, не скоро выйдет. Пока единственная надежда на него. Вышла хорошая статья в "Советской культуре" о моем "Спартаке". Автор Дашичева за это получила чуть ли не замечание Оказывается, на моего "Спартака" директор театра за своей подписью послал в "Советскую культуру" письмо: мол. газета не имела права писать хорошо... В общем, на члена своего коллектива директор в газету пишет. Где, в какой стране это происходит?.. За что меня уничтожают? Еле держусь...
13 апреля. Дикий упадок сил. Занимаюсь с трудом. Наверное, из-за того, что не вижу ничего в будущем. Ближайшее - это два спектакля с труппой Эйфмана в Вильнюсе и, увы, все. Голеностоп не работает. Придется лечиться. Даже суют в больницу.
29 апреля. Дела очень плохи. Главное, с ногой... Не действует правый голеностоп. Хожу на процедуры всякие. Но, увы, пока безрезультатно. Вот и подкралось "никогда". Даже страшно!
18 июня. Продолжаю ждать приема к Демичеву и Тумановой. Пока безрезультатно Был день, когда случайно "попал" на В. Ф. Шауро - по телефону. Когда он узнал, что в министерстве не принимают, обещал в этом помочь, но только: "Все это - дело министерства". Действительно, принял меня В. Кухарский. Но в присутствии директора ГАБТа С. Лушина, который, как всегда, с утра выглядел выпившим. Разговор не получился. Я сказал, что если не будет спектаклей после 28 марта, когда я танцевал в "Спартаке", то больше не выдержу и уйду из театра. "Единственным положительно решенным вопросом может быть только перевод Илзе в балет. О награде любой за труд, о квартире, о персональной пенсии, о каком-либо прощальном спектакле, о работе педагогом или репетитором не может быть и речи..." Показали мне решение конкурсной комиссии, которая, оказывается, заседала в первом антракте того "Спартака", где Акимов, Богатырев, Кондратьева, Карельская, Петрова, Поспехин, Петров, Симачев, Ситников, Семенова, Никонов и другие под председательством Григоровича - все дали отрицательную оценку моему исполнению роли Красса. Я читал это впервые спустя три месяца после спектакля, хотя Григорович обманул Кухарского, сказав, что я этот документ знаю. Я сказал, что у меня есть другой документ, где тоже много подписей народных артистов, лауреатов, профессоров и т. д., и я могу его показать, хотя это, видимо, бесполезно. (Действительно, такой документ у меня был - за подписью Захарова, Мессерера, Васильева, Лавровского, Осипенко, Максимовой и т. д.)
19 июня. У Андриса отняли партнершу. Она уже танцует с Фадеечевым. Летом едут в Италию с театром. Вот это очень плохо - потерять партнершу в начале творческого пути. Жаль молодого Лиепку. Его-то за что?
20 июня. Был у Хомутова, нового зам. директора ГАБТа. Он вовсю уверяет, что если уйду, то мне дадут квартиру, машину, возьмут Илзе и, может быть, даже дадут орден. Вот как я им в горле торчу. Только боюсь, что меня на пушечный выстрел не подпустят к театру, если я подам заявление. Жду приема у Демичева и Тумановой.
22 июня. Должен был быть у Тумановой сегодня. Но, увы, опять она занята. Завтра в 4.30... Посмотрим.
23 июня. Состоялось. Разговаривали 1 час 45 мин. Очень внимательна, как всегда. Итог: Большой театр должен достойно проводить меня, если так. С Илзе решить, квартирой обеспечить. Кухарскому, которому это поручено, решить вопрос о дальнейшей моей работе и вообще вернуться к вопросу о репетиторстве и педагогике в Большом. Конечно, надо бы к Демичеву... А он уехал опять. Будет 2 августа. А Хомутов по поручению руководства мягко требует заявление.
28 июня. Как хорошо тихо-мирно подыхать... Принял лекарство и сверх того выпил вина... Чувствую остановку дыхания. Почти ничего не вижу. Глаза красные. Лягу спать... Вдруг Бог даст вечного сна. Задыхаюсь...
2 июля. Они уезжают в Италию. В общем, как всегда, едет все партбюро, цехком, все сыновья и дочери и т. д. Вызывал Хомутов, показал приказ о моем увольнении по статье сокращения штатов. Чудовищно! Требует, чтобы я подал заявление.
15 июля. Вчера говорил с Кухарским по телефону. Не хочет даже встречаться. Тоже требует, чтобы я подал заявление об уходе.
18 августа. Дозвонился лишь помощнику Барабаша. Завтра он меня примет.
19 августа. Да, разговор состоялся. Очень нормальный. Но не больше. Все те же отговорки: а что мы можем? Григорович никому не подвластен. Он никому не подчиняется и т. д.
31 августа. Боюсь похода к Демичеву. Надо быть очень корректным и вежливым. За пять-шесть лет я у него был раз пять-шесть. И ничего! В буквальном смысле ничего им не сделано, чтобы нормализовать мое положение в театре. Единственное - это по его приказам "Спартак" 28 марта и моя поездка в Париж, два "Спартака", когда Ю Н. Г. утверждал, что я танцевать уже не умею. А было это более пяти лет назад, когда получил я за гастроли в Париже премию Мариуса Петипа от Парижской академии танца и много премьер и спектаклей станцевал после. Но большинство - не в Большом театре. А жаль. Очень жаль.
Текст подготовил Андрей Гончаров
Использованные материалы:
Материалы сайта www.proekt-wms.narod.ru Материалы сайта www.okno.artinfo.ru Материалы сайта www.marisliepa.narod.ru Материалы сайта Википедия
